Недавно вышла книга Саши Сулим «Безлюдное место». Вот о чём она: с середины 1990‑х в небольшом сибирском городе Ангарске почти каждый месяц находили тела убитых и изнасилованных женщин. Поиски человека, который совершил больше 80 подобных преступлений, заняли больше 15 лет. Когда его нашли, оказалось, что всё это время эти жуткие преступления совершал действующий полицейский, о котором положительно отзывались коллеги и друзья. После прочтения нам захотелось написать этот текст.
«Я могу поручиться за этого человека!», «Он не мог так поступить», «Это невозможно, ведь он замечательный врач / заслуженный учитель / уважаемый общественный деятель», — часто видим мы в комментариях. Сегодня хотим задать открытый вопрос для дискуссии: как думаете, действительно ли мы можем «ручаться», что другой человек чего-то не совершал? Особенно — тех вещей, которые происходят в тишине, и когда никто не видит? Действительно ли заслуги человека в одной сфере гарантируют его/её/их безусловно безупречное поведение в других? А ещё — значит ли, если человек выстроил_а хорошие отношения с одними, что он_а не может причинить вреда другому_гим?
В реальности один и тот же человек в разных ситуациях и историях проявляет себя по-разному. К сожалению, самые разные люди становятся авторами насилия.
Часто во время судебного процесса адвокаты собирают характеристики с места работы или учебы, грамоты, медали, боевые награды. Интересно, могут ли они действительно помочь лучше разобраться в ситуации? Мы попросили дать комментарий на эту тему специалистку «Тебе поверят» Ксению Шашунову, руководительницу инновационных программ «Стеллит» Веронику Одинокову и юристку «Тебе поверят» Юлию Кухту.
Юлия Кухта: «Считается, что характеристики в целом могут пригодиться для составления социального портрета со всех возможных сторон. Но вопрос: насколько он будет надежен?
Я знаю случай, когда родственники обвиняемого в сексуализированном насилии приходили в суд и настаивали, что он «душка и мухи не обидит». При этом они, разумеется, знали, что он уже был судим за такие же преступления. Бывают и ситуации, когда человек имеет звания (например, «заслуженный учитель») или публичность, и общественное мнение автоматически складывается в его пользу.
Большое количество самых страшных преступлений было совершено прекрасными семьянинами и ответственными работниками. Кроме того, люди могут намеренно прилагать усилия, чтобы в глазах общества выглядеть так, как им нужно. Ведь в таком случае, если происходящее вскроется, никто не поверит пережившим.
Характеристики, справки, грамоты могут использоваться следственными органами и судом для определения общественной опасности преступления. В расчет при проведении следственных действий это не берется, но адвокаты используют такой рычаг для влияния на суд, когда дело касается определения масштаба наказания, срока и так далее, показывая, что это «единственный проступок, можно и смягчить наказание».
Ксения Шашунова: «В целом эти характеристики довольно формальны и лишь поддерживают миф о том, что люди, совершающие преступления, будут иметь какие-то характерные черты, и их всегда можно узнать. Но это не так.
Кстати, в случае обвинений в сексуализированном насилии, характеристики запрашивают не только на человека, которого обвиняют, но могут и запросить на ребёнка в школе. Но разве информация о том, хорошо ли он учится или как себя ведёт, может иметь прямую взаимосвязь в тем, насколько он объективен в своих показаниях?».
Вероника Одинокова: «Я бы разделяла ситуации, когда люди лично знают человека, за которого вступаются и — те споры, которые инициируют незнакомые люди в интернете.
Если человека знаешь лично, то срабатывает защитный психологический механизм: сложно принять факт, что он способен на такое преступление, это разрушает доверие к близким людям и становится серьёзным потрясением.
А если люди на просторах интернета подхватывают и начинают защищать незнакомого человека, имея минимум информации, то скорее всего, они разделяют какие-то общие убеждения: например, знают случаи оговоров, и теперь считают, что все случаи таковы.
Что ещё важно помнить — в России есть базовое недоверие по отношению к правоохранительной системе, могут
быть действительно инициированы случаи ложных обвинений, которые используются, чтобы устранить «неудобных» людей.
В таких случаях люди не только отказываются верить, что конкретный человек мог так сделать, но и не верят, что случай будет справедливо расследован».
Что мы хотим сказать этим текстом? Что никому нельзя доверять? Или что не стоит поддерживать знакомых, если их в чём-то обвиняют?
Нет. Мы думаем, что наши попытки точно определить «хороший» человек или «плохой», уводят нас от реальности, в которой люди могут быть носителями совершенно разных черт и проявлений.
А ещё понимаем, что помощь — это важная составляющая человеческих отношений. А ещё — что именно поддержка близких помогает пережить критические ситуации.
И в то же время мы сталкивались с очень агрессивной поддержкой и нам важно подчеркнуть, что даже если вы абсолютно уверены, что ваши близкие невиновны, не стоит формулировать такие высказывания, как «они точно врут, он_а не мог_ла бы такого сделать». Возможное разочарование в судебной или правоохранительной системе важно не переносить на заявивших о насилии.
