Светлана Маркова: «Если у вас есть основания подозревать, что с ребёнком что-то произошло, это уже достаточная причина для похода к специалисту. Есть дети, которые не показывают никаких симптомов первое время. Если же ваш ребёнок демонстрирует изменения в поведении и эмоциях, и вы не находите объяснений этим изменениям, задайте себе вопрос не мог ли ваш ребёнок подвергнуться насилию. Дети по-разному реагируют на произошедшее, это могут быть и агрессия и апатия, нарушения сна или аппетита, страхи и тревожность. Сексуализированное поведение у ребёнка, особенно в том возрасте, когда ребёнок не должен знать о сексе, должно насторожить родителя».
Если у родителя есть уверенность, что он сможет спокойно поговорить с ребёнком на столь непростую тему, он может прямо спросить его о насилии. Тут хотелось бы напомнить, что достаточно много детей первоначально отрицают насилие, даже в разговоре с самыми близкими. Так происходит не из-за отсутствия доверительных отношений, вовсе нет, но в результате убеждения у ребёнка в том, что, например, ему могут не поверить или что случившееся — его вина. Такие убеждения чаще всего поселяются в голове ребёнка стараниями человека, совершившего насилие.
Как правило, детям объясняют, что произойдёт нечто ужасное, если они расскажут о произошедшем, что им не поверят или их заберут в детский дом. Если изначально ребёнок всё отрицает, просто дайте ему понять, что вы рядом и поверите каждому слову, что с вами можно поговорить на такую тему в любой момент. Дайте ребёнку время. Возможно, он расскажет больше через несколько дней. Всем известно умение детей сочинять истории и изменять свои слова. К счастью, исследования лжи в показаниях детей о насилии, свидетельствуют об очень низком проценте лжи. Точнее, лишь порядка 4% детей делают лживые обвинения в насилии.
Светлана Маркова: «Открытые беседы на тему прикосновений и насилия являются важной частью профилактики замалчивания. Обсуждение родителя с ребёнком того, что есть люди, которые осуществляют плохие прикосновения и специально выбирают для этого детей, что они запугивают и просят хранить секреты, что родитель всегда поверит и будет на стороне своего ребёнка, а вместе они с этим справятся, — ключевые аспекты формирования доверия и уверенности, что ваш ребёнок правильно поймет ситуацию и расскажет вам о ней».
Ксения Шашунова: «Прежде всего нужно поговорить с ребёнком. Это сложный разговор, но важность здесь сильно перевешивает возможный ущерб. Чтобы разговор состоялся и не навредил ребёнку ведите его спокойно, честно и открыто. Если вас захлестывают эмоции и страхи, лучше сначала найти точку своего равновесия, вспомнить, что вы взрослый; ребёнку нужно быть уверенным, что на вас можно опереться. Важно быть честным, рассказать, что именно вам известно, на основании чего у вас возникли подозрения. Часто из страха навредить взрослые начинают разговор издалека, через намёки, это может запутать ребёнка и быть препятствием к доверительному разговору».
Доверяем, сопереживаем, поддерживаем! Вред могут нанести любые обвинения прямые или косвенные («Зачем ты поехала с ним», «Почему сразу не рассказала»). Сомнения, мораль, нравоучения («Ты разве не знал…», «Я же тебе говорила…» и т.д) в таком разговоре тоже могут ранить ребёнка. Важно помнить, что если подозрения — только подозрения, то от подобного разговора (доверительного, спокойного, уважительного) не будет вреда, а скорее польза: это повод ещё раз обсудить с ребёнком тему безопасности, границ, меры предосторожности. У вас и у ребёнка будет опыт, и в случае опасности ребёнок будет знать, что такой разговор возможен.
Не бойтесь возвращаться к разговору, если сомнения появились вновь или вам стало известно о новых деталях и обстоятельствах.
Опять же помним, — без обвинений, даже если ребёнок скрыл факты. Не бойтесь обращаться к специалистам, вы можете обратиться сами и обсудить свои подозрения, страхи, это может быть важной поддержкой для вас и для вашего ребёнка.
Не стоит затягивать и ждать, искать подходящего момента, помните, что речь идёт о безопасности ребёнка. И последнее, если вы не специалист, не надо проводить тесты, использовать какие-то методики на выявления сексуализированного насилия у детей.
